Глава 5

[equillibriumbook]

Внутренний голос начал тихо притоптывать в такт бьющейся в истерике интуиции, видимо, уже не в силах сформулировать нечто цензурно-вразумительное.
За окном неожиданно грохнул шум – несколько секунд понадобилось на осознание, что это всего лишь ливень. А это, еле слышные сквозь дождь, царапающие паркет лапы. А это – тени тех, которых мои благочестивые соседи ни разу в жизни не видели, и, дай им их боги, после моего ухода никогда больше не увидят… Внутрь как будто уронили кусок льда. Отчетливо видное в бледной вспышке молнии, темное пятно, мелькнувшее на первом этаже, сменило направление и направилось к кладовой…
Все. Хватит.
В глазах потемнело, когда, вернувшись, я слишком быстро вскочила с ведра – голова кружилась, ноги отказывались слушаться. Отодвинув защелку, я, пошатываясь, тихо выскользнула на лестницу, готовая пригвоздить к потолку каждую темную тень первым пришедшим в голову способом. Но не успела.
Резкая боль пронзила руку выше локтя, неизвестная сила против воли повела в сторону, и уже через мгновение я обнаружила себя зажатой в угол, чья-то рука плотно закрывала рот. Нос уловил еле слышный запах дорогих сигарет, имбиря и перца.
- En garde? – тихо проговорил на ухо знакомый терпкий голос.

У каждого из нас есть свои причуды. Джеки Поллок, как уже говорилось ранее, никогда не возьмет в руки сборник поэзии, зато с удовольствием прогуляется ночью где-нибудь в Гримсбери. Кевин Адамсон всю жизнь шарахался от сигаретного дыма, но на столе в его рабочем кабинете перед каждым новым гостем появлялась хрустальная пепельница со свежеприкуренной сигарой, положение которой было выверено до миллиметра. Было забавно наблюдать, как, во время особо затяжных визитов, хозяин кабинета периодически выходил «подышать» в приемную, старательно делая вид, что ищет очередную жизненно-важную папку в кипе скопившейся почты. Мисс Твайлайт может тоннами поглощать соевые батончики и напеть любое произведение из творчества несравненных Ред Хот Чили Пепперз, но при этом категорически отказывается воспринимать современное искусство, под определение которого, к слову, подпадает все, начиная с Тернера. Я же питаю нежную страсть к черным кошкам, что, к слову, вызывает у некоторых знакомых плохо скрываемое неодобрение, иногда позволяю себе маленькие слабости, вроде прохладной ночи где-нибудь в конце августа, теплого шерстяного пледа, банки малинового джема из Хэрродс и Карла Черни, слышного через открытое в комнату окно, умею водить самолет и ненавижу готовить. Люблю смотреть фильмы ужасов в компании Аманды, сангрии и килограмма апельсинов – больше никто не понимает периодических приступов истерического смеха человека, который действительно видел, как выглядят восставшие из гроба мертвецы.. А еще свято верю в то, что вербена помогает заснуть, хотя и точно знаю, что это вовсе не так. И да, мне никогда в жизни не снился кошмар – я даже не могу себе представить, что это.
Тем более странно, что в ту ночь я совершенно неожиданно очнулась прямо посреди ночи. Некоторое время понадобилось, чтобы выпутаться из ночной рубашки, облепившей тело шелковой удавкой, но, резко сев в постели, я не обнаружила рядом ни малейшего признака маньяка с кухонным ножом, пришедшего по мою душу. Красные точки на часах индифферентно складывались в 3.06, на тюлевых занавесках окна смутно мерцало пятно лунного света. Довольно долго – хотя, может, всего минуту, - я сидела, не шевелясь, слушая собственное частое дыхание, по-детски шарила глазами по темным очертаниям мебели и никак не могла понять, откуда взялось то, что и разбудило меня столь неожиданно – чувство тревоги, нараставшее с каждым вздохом.
Нашарив тапочки, я встала, накинула поверх ночной рубашки легкий шелковый пеньюар, и… почему-то направилась к столу. Вчера, выпроводив Аманду и начесав по дому километры нервных шагов, я сделала самое гениальное, что вообще можно было сделать – отправилась гулять. В ночь. После того, как в дом явилось страдающее манией величия привидение, после того, как выяснилось, что человек, последние пять лет просидевший над рукописью и искусствоведческой литературой о средневековой испанской живописи и готовый без возражений поделиться даже с комарами, был застрелен в собственном кабинете… Вообщем, проявила просто чудеса благоразумия. Однако по какой-то неведомой причине пальто после подобного ночного променада оказалось не в гардеробе у входа на первом этаже, как обычно, но темной грудой свалено на рабочий стол, прямо поверх документов, книжек и раскрытого лэп-топа. Мы с моей интуицией никогда не питали друг к другу теплых чувств, но бывает так, что вмешивается неизвестная сила – и тогда ты безмолвно повинуешься ей, не допуская даже мысли, что может быть иначе. Пальцы сомкнулись на ледяной цепочке, и я почти удивилась, застегивая ее на шее, но точно знала - так надо.
Из-под пальто вырвался отблеск голубого света, сопровождаемый мелодичным перезвоном. Отчаянно щурясь – яркая подсветка резала привыкшие к темноте глаза, - я удивленно воззрилась на экран мобильного телефона, демонстрировавшего фотографию молодой девушки с кудрявыми черными волосами.
- Вайолет? – донесся тихий голос Джеки Поллок. – Послушай, прости, что так поздно, но это очень важно. Сегодня…
Однако продолжения я не слышала – за окном, на самой грани периферического зрения, мелькнуло нечто, привлекшее мое внимание.
- Джеки, ты извини пожалуйста, но я сейчас не могу разговаривать, - хриплым после сна голосом прервала я ее, - я обязательно тебе перезвоню… позже.
В комнате вдруг стало невыносимо душно. Распахнув балконную дверь, я шагнула на балкон, обхватив руками плечи – холодный осенний ветер рванул тонкую ткань халатика, совершенно не приспособленного для носки по ноябрьским улицам, и….
Стоп.
Великая Медея…
Тишина. Вот что не так. Сквозь тонкий дым облаков светила огромная желтая луна, отражавшаяся в мокром асфальте дороги. Замерзшие пальцы инстинктивно вцепились в цепочку на шее, я замерла, чувствуя, как каждую косточку пробирает страх. Городская улица внизу была абсолютно пустынна. Ни машин, ни голосов, ни лая собаки. Ничего. Но главное – ветер, пробиравший до костей, но не шелохнувший ни одним листочком, не скрипнувший ни единой веточкой. Значит… руки слегка дрожали, когда я, вцепившись в чугунные перила балкона, медленно задрала голову …это не ветер.
Сверху прямо на меня смотрела огромная черная морда с полыхающими в темноте изумрудными фонарями глаз.
Душа рухнула вниз и с треском разбилась об асфальт. Я метнулась к стене, с размаху царапая локти и, споткнувшись о порожек балконной двери, успела в последний момент повернуть ручку - в тишине, от которой звенело в ушах, четко слышался звук когтей, царапавших черепицу. По щелчку пальцев под потолком вспыхнули рожки старой люстры – как и все остальные источники света в доме. Повинуясь взмаху руки, сдвинулись тяжелые портьеры, а я, стараясь дышать ровно и игнорировать навязчивый стук сердца в ушах, с невероятной аккуратностью потянула на себя дверь спальни.
На доме, конечно, стояла защита, но она просто не была рассчитана на такую тяжелую артиллерию. Все слишком долго было спокойно... Идиотка.. У этих тварей превосходный слух, а свет – не более чем помеха на пути, но все же, вилку с ножом я предлагать не собираюсь. Главное сейчас – любыми способами выбраться из дома.
В коридоре стоял специфический запах йода и паленой ткани. Высокий ковролин скрывал звук шагов, но впереди ждала старая дубовая лестница – скрип ступеней в других обстоятельствах только добавил бы колорита, но сейчас был равносилен самоубийству. Касаясь перил кончиками пальцев и стараясь наступать на самый край ступеней, я почти уже спустилась на первый этаж, когда поняла, что ничего не выйдет. Раздался хруст, и сверху вниз прокатилась волна вспышек – это один за другим гасли лестничные светильники. Дом погрузился в темноту. А еще через секунду на первом этаже с оглушительным звоном разлетелось окно. Главная – и единственная – дверь оказалась вне зоны досягаемости. Зато слева обнаружилась кладовка, изнутри запиравшаяся на хлипкую щеколду…
В подобных фокусах есть две сложности – суметь сделать так, чтобы отсутствующее тело ни в коем случае не пострадало до возвращения, и жуткий зуд в голове после. Никто никогда не говорил, что случалось с такими «бездомными» душами, но уж точно ничего особенно приятного.
Устроившись на перевернутом ведре и облокотившись на пучок швабр за спиной, я закрыла глаза, положила ладони на колени и сделала глубокий вдох, стараясь хоть немного успокоиться. Принцип похож на педаль сцепления в механической коробке передач, главное – суметь удержать это мгновенное ощущение полета, и тогда… Открыв глаза и обернувшись, я со странным чувством оглядела собственное тело, трогательно обмякшее между пылесосом и стеллажом с чистящими средствами, а потом шагнула обратно на лестницу прямо сквозь дверь с хлипкой бронзовой щеколдой.
Дом был слишком большим, а я, при всех регалиях, слишком одна, чтобы в слепую соваться даже в боковые коридоры – через десяток ступеней от временного убежища моей бренной части находилась библиотека с парой фальшивых книжек, но невозможно было сказать с уверенностью, что бы ждало меня на выходе. В конце концов, каждый из нас в подобных обстоятельствах предпочел бы зоопарк, скажем, Гарвасту… А может, и нет.
Из спальни наверху раздался вой, электричеством пробежавший по отсутствующим нервам. Не думать, только не думать, иначе все. Конец. Не смей только сейчас сказать себе..
Ты одна.
Дом пуст.
А снаружи десяток жутких тварей не от мира сего.
Признай – тебе ведь не справиться с ними в одиночку. Ну давай, объективно. Это же ведь не просто клыкастые комки шерсти, сама знаешь.
И никого, кто мог бы помочь.
Никого.
В самом буквальном смысле оставив за спиной с десяток дверей, я, аккуратно просочившись через стенку ванной комнаты, оказалась на кухне, откуда через проемы арочных проходов была видна гостиная и коридор. Светильники в виде свечек здесь так же не горели, занавески из золотистой органзы с неприятным звуком цеплялись за оставшиеся в раме разноцветные осколки стекла – все, что осталось от восхитительного витража, изображавшего замок на покрытой лесом скале и ведущий к нему через пропасть изящный пролет моста. Вообще-то, если совсем честно, из-за него я тогда и купила этот дом. Долго потом пыталась выяснить, кто заказал или, хотя бы, кто его сделал, но в какой-то момент поняла, что просто не хочу этого знать. И еще из-за панорамных дверей с частым переплетом, которые вели на балкон из библиотеки.
Так что ты делать собираешься?
Сзади вдруг послышался странный звук – от неожиданности я дернулась, совсем позабыв о собственном состоянии, инстинктивно прижалась к стене.. и провалилась сквозь нее назад, оказавшись в гардеробной, в ворохе пальто, платьев, сапог и сумочек. Последнее, что я успела увидеть – длинный коготь, сдирающий ткань с окна.
Изо всех сил стараясь не дать вырваться нараставшей внутри панике и игнорировать мелькавшие в окнах тени, я взлетела наверх по ступенькам. Еще никто не отменял бабушкины методы, один из них давно пылился за комодом для обуви рядом с гостевой спальней. Чреватый большими неприятностями, долгим отсутствием практики и, в конце концов, явной демонстрацией предпочтения культурным меньшинствам, но, думаю, учитывая обстоятельства, мои высокопоставленные друзья простят мне даже последний пункт.. С условием личного присутствия на растлении, естественно.
Внутренний голос начал тихо притоптывать в такт бьющейся в истерике интуиции, видимо, уже не в силах сформулировать нечто цензурно-вразумительное.
За окном неожиданно грохнул шум – несколько секунд понадобилось на осознание, что это всего лишь ливень. А это, еле слышные сквозь дождь, царапающие паркет лапы. А это – тени тех, которых мои благочестивые соседи ни разу в жизни не видели, и, дай им их боги, после моего ухода никогда больше не увидят… Внутрь как будто уронили кусок льда. Отчетливо видное в бледной вспышке молнии, темное пятно, мелькнувшее на первом этаже, сменило направление и направилось к кладовой…
Все. Хватит.
В глазах потемнело, когда, вернувшись, я слишком быстро вскочила с ведра – голова кружилась, ноги отказывались слушаться. Отодвинув защелку, я, пошатываясь, тихо выскользнула на лестницу, готовая пригвоздить к потолку каждую темную тень первым пришедшим в голову способом. Но не успела.
Резкая боль пронзила руку выше локтя, неизвестная сила против воли повела в сторону, и уже через мгновение я обнаружила себя зажатой в угол, чья-то рука плотно закрывала рот. Нос уловил еле слышный запах дорогих сигарет, имбиря и перца.
- En garde? – тихо проговорил на ухо знакомый терпкий голос.

***
Смешно, но именно те руки, которые сейчас придавливали тело к стене и не давали вырваться, на самом деле в тот момент удержали на подогнувшихся от удивления ногах. Я даже не нашла ничего лучше, чем совершенно не элегантно ударить локтем наугад, надеясь попасть по ребрам, и просто вывернуться из его захвата.
Злость оглушительной волной ударила в голову и забила все, даже страх.
- Ты, - процедила я сквозь зубы, взирая сверху вниз на согнувшуюся пополам темную кучу.
- Ох…. – невразумительно отозвалась куча и разогнулась, явив ежик темных волос, квадратный подбородок и полосатую рубашку в распахнувшемся пальто. – Да вы явно не рады меня видеть, мисс Эверхарт, - просипел, сморщившись, Чарльз Уайт.
- Да что вы говорите?! Знаете, - нагнувшись вперед к самому его лицу, прошипела я, - а вы ведь просто трус, сэр Чарльз. Такой низости от магистра не ожидала даже я. Ах да, и еще такой тривиальности в выборе имен.
Уайт воззрился на меня с выражением человека, сильно сомневающимся в психическом здоровье собеседника.
- Давайте будем считать, - холодно проговорил он, поднимаясь и отряхивая руки, - что я ничего не говорил.
Для того, чтобы видеть лицо, теперь пришлось задрать голову. Я расхохоталась.
- Нет, это даже интересно. Почему же я должна быть рада видеть ночью в собственном доме человека, пытающегося меня убить?
- Ну, хотя бы… - с грохотом в окна ворвалась яркая вспышка слепящего белого света, я инстинктивно шагнула назад, поймав странный остановившийся взгляд Чарльза Уайта..
… и через секунду неведомая сила подобно взрывной волне подняла тело над полом и швырнула назад. Считая пятками ступени, я пролетела по воздуху метров двадцать, ударилась спиной о резную раму на стене и приземлилась на керамический горшок с пальмой у арки, ведущей в холл.
Жуткая боль пронзила позвоночник, дыхание сбилось, а глаза даже сквозь полуприкрытые веки едва не ослепли от алой вспышки. Полный боли животный вой, последовавший за ней, заставил содрогнуться весь дом и вызвал безотчетное желание спрятаться. Тишина, казалось, продлилась целую вечность, и тут снаружи ему ответило еще с десяток глоток.
На запястье сомкнулись чьи-то холодные пальцы. Я с трудом подняла голову и встретилась с внимательным взглядом прищуренных карих глаз.
- Хотя бы вот поэтому, - как ни в чем не бывало продолжил разговор Уайт и, с силой потянув вверх, поставил меня на ноги.
Мир вокруг плясал бешеные танцы. В ушах шумело. Пытаясь наконец восстановить дыхание и игнорируя разноцветные фейерверки перед глазами, я не удержалась на ногах и осознала, что заваливаюсь вперед, только оказавшись в чьих-то жестких объятиях.
- Замечательно, - раздраженно проговорил низкий голос с едва уловимым, напоминающим австралийский, акцентом.
Ах да…
На лоб легла ледяная ладонь, в лицо пахнуло чем-то невыразимо мерзким… и в глазах неожиданно прояснилось. Я с удивлением обнаружила вокруг слегка подпаленные обои в цветочек – такие имели место в коридоре на первом этаже, который вел из кухни ко входной двери. Подол ночной рубашки задрался непозволительно высоко, левый рукав пеньюара превратился в голубые лоскуты, а правый… Правой рукой я висела на плечах у Уайта, который целенаправленно волок меня к выходу, бесцеремонно ухватив за талию.
Не задумываясь о том, что делаю, я рванулась в сторону, Чарльз не успел отреагировать и разжал руку. По инерции я ударилась о противоположную стенку, набрала в грудь воздуха и второй раз за ночь оказалась с зажатым ртом.
- Тихо, - проговорил Чарльз прямо мне в лицо, - прежде чем ты хоть что-то скажешь, имей в виду. Они в доме.
Только после этого он отнял руку.
- У тебя это что, привычка такая? – прошипела я, демонстративно ощупывая челюсть, он раздраженно фыркнул … и отшатнулся, получив кулаком в челюсть.
- Отойди, - тихим ледяным голосом проговорила я, дотронувшись до кольца на цепочке. – И не смей приближаться ко мне, сволочь.
Уайт замер у противоположной стены, с непроницаемым выражением лица следя глазами за моими пальцами.
- Вакхский голем не отличает своих от чужих, - внутри все бурлило, но голос звучал ровно, - он не имеет хозяина и никому не подчиняется. Для этих тварей всегда есть только одна цель – кровь. И им все равно, чья она.
Совсем близко, за тонкой стенкой гостиной, длинные когти в подтверждение оставили на паркете глубокие царапины.
- Но никто из нас двоих не двинется с места, пока я не узнаю, что, черт возьми, делает целая стая вакхских големов в моем доме.
Чарльз нервно усмехнулся одними губами.
- Так ты решила, что это я их прислал, а сам пришел принять работу, - он мученически возвел глаза к потолку. – А что с тем экземпляром на лестнице? Или скажешь, что не заметила?
- У меня прекрасное зрение, не жалуюсь. Откуда мне знать, что это не твоих рук дело?
- Лучше бы это действительно было моих рук дело, - отозвался он, прислонившись спиной к книжному шкафу и со странным интересом заглядывая мне в глаза. - Ты сама себе противоречишь. Если я уже сумел поставить тебя в положение один на десятерых, то уж точно нашел бы способ не оказаться одним из тех несчастных. Потому что моим четвероногим псевдо-друзьям действительно абсолютно наплевать на то, в кого всадить когти первым. Хотя ты, - он легко пожал плечами, - пожалуй покажешься им слишком жилистой и невкусной.
Я прищурилась. Чарльз обреченно хмыкнул.
- И что теперь мешает тебе прямо сейчас выкинуть меня за угол?
- Цвет твоего правого глаза.
Улыбка стекла с его лица словно краска под дождем.
- Что?
- Именно поэтому те, кто по-настоящему живут внизу, а не гуляют сюда выслуживаться перед начальством, к отводилке прибегают только в самых крайних случаях. Она как… темный маникюр, - карие глаза скользнули вниз к моим пальцам, - постоянно надо следить, чтобы он не облупился. Слишком много мороки, - доверительным тоном сообщила я, пожав плечами.
- Я так понял, - отозвался он с неописуемым выражением лица, - ты сейчас сравнила меня с лаком для ногтей…
Я разочарованно вздохнула.
- Нет. Оставим метафоры. Уайт, ты бликуешь. Видишь вон тот японский колокольчик над дверью?
Чарльз Уайт, конечно, не мог его не заметить, и еще лучше понимал, почему он висит именно здесь, хотя никак не отреагировал.
- Так что теоретически наше свидание может длиться хоть всю ночь, если ты будешь слишком стеснителен. Вот только…. – из кухни донесся хруст трескающегося стекла. Инстинкт самосохранения требовал немедленно уносить отсюда ноги. Я выпрямилась, опустила руки вдоль тела и осталась на месте, - … они будут требовать менеджера за задержку заказа.
Периферическое зрение поймало медленно приближающуюся низкую темную массу. По коридору пронеслась волна мерзкой кислой вони. Уайт вскинул подбородок, я прикусила губу. Но никто не отвел глаз. В груди кольнуло что-то, похожее на сожаление.
Тень слева с рыком кинулась на нас, Чарльз Уайт мгновенно развернулся к ней, оттолкнув меня назад, полыхнула зеленая вспышка - и человек и демон покатились по полу. Больше я ничего сделать не успела – над головой пронеслось что-то темное, в следующую секунду в лицо дохнуло удушающим дымом из распахнувшейся пасти…
Эту адскую тварь, извращенное смешение природы и магии, не брало ничто. После бесчисленных огненных шаров, силовых и защитных полей и пространственных трюков, перемахнув через перилла лестницы и по пути обрушив гадине на морду карниз с портьерами, я попыталась обратить ее во что-то менее жизнеспособное, а затем с горя рубанула боевым заклятьем третьего уровня. Дом ощутимо тряхнуло, с потолка посыпалась штукатурка и люстры, запахло дымом –там, где только что находился демон, образовалась огромная опаленная дыра, но проклятое – похоже, в буквальном смысле, - создание только ощетинилось еще больше, обнажив внушительные желтые клыки и капая на ковер ядовитой слюной, но продолжало с целенаправленностью ледокола двигаться в мою сторону. За спиной оставалось шагов десять – и стенка гостиной.
Свет в доме по прежнему не горел, на ковре в белоснежной лунной дорожке мерцали звездочками осколки лопнувших лампочек из хрустальной люстры. Но тень, пересекавшая комнату, не принимала на себя ни единого отблеска – черной дырой она двигалась вперед и одновременно как будто находилась вне окружающего пространства. Минуты замедлились до невозможности. Я с индифферентной меланхоличностью разглядывала приближающуюся собственную смерть, хотя – это я пойму только потом – где-то в глубине души точно знала – это еще не конец. Настолько в тот момент ощущалась какая-то неправильность происходящего, что неожиданно голос подала даже гордость – ну не может моя жизнь закончиться вот так, не могу я, после всего, просто умереть в зубах какой-то потусторонней темной твари. Хотя те, кто их сюда послал, были бы очень этому рады. Не-а, не дождетесь.
В голову полезли дурацкие мысли, вроде «Интересно, а сколько у него когтей на каждой лапе?» или «Интересно, а сколько понадобится времени, чтобы он этими когтями…?»
Я сделала еще шаг назад – и споткнулась об упавшую люстру. Огромные зеленые глаза, оказавшиеся теперь прямо напротив лица, вспыхнули – из десятка мелких царапин на ногах сочились мелкие, но упрямые капельки крови. Потрясающе красивое зрелище – темно-красная кровь на сверкающем в лунном свете разбитом хрустале…
Ну конечно.
Время.
И в тот момент, когда тень бесшумно прыгнула вперед, от кончиков пальцев потянулись сияющие нити...
Сложнее всего было закрыть глаза.
Ощущение такое, словно двигаешься сквозь тягучую плотную жидкость – на каждый шаг приходится тратить огромное количество усилий. Оказавшись, наконец, за спиной демона, я, передернувшись, провела рукой против его жесткой шерсти, а потом поднесла ладонь к губам и легко дунула.
В воздухе заплясали серебристые искры - время, придержанное на минуту, стремилось компенсировать ее и пробежать следующую в сто раз быстрее. Для окружающего мира это мелкое искажение ничего не значило, они замедлились вместе с ним и получат свою законную минуту обратно. Но голем успел измениться в «нулевом», придержанном времени, что в принципе невозможно, и в ускорившемся темпе оказался в ловушке, не принадлежа ни прошлому, ни будущему… а потому две волны, столкнувшись, просто раздавили его. Силуэт демона еле заметной дымкой еще несколько мгновений оставался на месте своего бывшего хозяина, после чего растаял в воздухе. Природа сама исправила то, что приняла за собственную ошибку.
Чуть не упав, я прислонилась спиной к основанию лестницы, слушая собственной частое дыхание – единственный звук нарушавший блаженную тишину. Так прошло, наверное, несколько минут, прежде чем назойливая мысль не пробилась сквозь завесу затуманенного мозга и не заставила, бешено озираясь, вновь вскочить на ноги.
Одну тварь Уайт приложил на лестнице – кстати, напомнил ноющий от соприкосновения с книжной полкой бок, надо бы при случае поинтересоваться, чем именно. Еще одна только что испарилась на моих глазах. Спрашивается, где остальные восемь?
***
Никогда еще мой дом не выглядел столь прелестно. Можно было подумать, что демону вовсе и не было дела до хозяйки – главной целью его явилось бесцельное разрушение всего и вся. Двери, снесенные вместе с петлями, лежали на полу поперек проходов, в окнах, лишившихся даже намека на стекла, ветер трепал обрывки занавесок, зеркало над комодом предстало в виде покосившейся пустующей рамы - все, что делало его зеркалом, теперь покрывало пол сверкающим хрустящим слоем, а дубовая вешалка, раньше стоявшая у входной двери, кажется, была аккуратно перекусана прямо посередине. Но, пробираясь, вздрагивая от холода, сквозь обломки мебели и торчащие зубья бывших паркетных досок туда, где предположительно должен был находиться Чарльз Уайт, я к собственному удивлению сумела проделать большую часть пути без неожиданных встреч, правда, один раз срезав угол через отсутствующую ныне стенку кухни. О том, в каком состоянии может находиться единственный человек, с которым встретиться было жизненно необходимо, я старалась не думать, хотя с каждым скрежещущим шагом в сердце все больше нарастала паника. Однако к зрелищу, открывшемуся перед глазами через несколько секунд, все равно оказалась не готова.
В комнате было сложно что-то разглядеть из-за наполнявшего ее дыма. Язычки занимающегося пламени, отражаясь и множась в стекле на полу, плясали по потолку, и в этом неверном дрожащем свете жутко темнели разбросанные по комнате словно взрывом мохнатые тени, которых оказалось гораздо больше восьми. Внутренне сжавшись, я сделала шаг в комнату и сразу же зажала рот рукой, чтобы не закричать, когда порванный тонкий тапочек погрузился во что-то мокрое и холодное. Была ли это заслуга демонов, распростертые и искореженные тела которых почему-то не исчезали, и продолжали сочиться блестевшей в свете пламени черной жидкостью, от запаха которой перехватывало дыхание, или магии, примененной здесь, но в помещении стоял дух самой смерти, древнего атавистического мора, пробиравшего до костей.
Несколько секунд понадобилось, чтобы просто заставить себя открыть глаза, которые тут же разъел дым и заволокли слезы. Времени осталось совсем мало – дышать в комнате было почти нечем, пламя с тихим треском пожирало занавески и медленно забиралось вверх по обоям. До боли прикусив губу, я пыталась увидеть хоть что-то, что могла бы указать направление, где сейчас находился Чарльз Уайт. Вернее, некто, взявший себе вымышленное имя, изменивший внешность, почти наверняка спасший мне жизнь сегодня ночью… и предпочитающий черные простроченные ботинки?
Не обращая внимания на впившиеся в кожу осколки стекла, я упала на колени рядом с лежащим ничком телом, осторожно перевернула его и не удержала пораженный возглас. О чем тут же пожалела – из-за дыма в горле сильно першило. Тот, чья голова лежала сейчас у меня на коленях, был одет точно как Чарльз Уайт, однако так же определенно Чарльзом Уайтом не был. Тонкие черты лица, острые скулы, точеный подбородок и длинный прямой нос… Он был невероятно похож на кого-то, кто явно был мне знаком, однако я все никак не могла вспомнить, на кого именно.
Повинуясь внезапному страху, я аккуратно коснулась пальцами ямки на шее рядом с кивательной мышцей, однако еще раньше, чем пальцы почувствовали пульсацию, мужчина еле заметно пошевелился, сморщился, и со стоном схватился за голову. Однако тут же сел, стоило только увидеть язычки пламени, тихо доедающие пальму в разбитой кадке.
- Все нормально? - сипло проговорил он и закашлялся.
Однако вопрос улетел в пустоту. Я просто сидела рядом на полу, опустив руки, пока он слегка дрогнувшей рукой стаскивал остатки пальто и, хмурясь, исследовал собственное залитое кровью плечо, очевидно, пострадавшее от соприкосновения с когтями одного из демонов. Потом повернулся ко мне.
- Я спрашиваю, ты не ранена? – кажется, этот вопрос мне задается уже не в первый раз. Я подняла голову – он раздраженно стряхнул со лба прядь светлых волос, глаза внимательно изучали мое лицо. Темно-серые. Цвета неба перед бурей.
- Эдвиан…? – оторопело проговорила я, не веря собственному голосу.
- Ура, - прокомментировал он, поджав губы. – Это именно то, что я жаждал услышать.
Я моргнула.
- Но… Когда мы последний раз виделись, тебе было… одиннадцать?
- Тринадцать, - процедил он, поднимаясь. Лицо исказилось от боли, когда он осторожно прижал к себе согнутую в локте левую руку. – И это не самое удобное место, чтобы выяснять временные парадоксы.
С этими словами Эдвиан Кальдерон развернулся и через мгновение растворился в дыму. Догнала я его только на улице, наступив по дороге на валявшийся у двери японский колокольчик, схватила сзади за плечо, пытаясь остановить…
- Черт, ты с ума сошла?! – взвыл от боли Эдвиан, оборачиваясь.
- Прости… - я виновато прикусила губу и фыркнула – дождь лил не переставая. – Но сейчас как раз таки надо остаться и подождать того, кто так жаждал повесить мой скальп на стенку в качестве охотничьего трофея.
Склонив голову, он воззрился на меня сверху вниз. Мокрые светлые волосы прилипли ко лбу, но выражения лица я разглядеть не могла – отчасти потому, что не могла поднять голову – вода попадала в глаза.
- Подождать? – ядовито поинтересовался он. - Ты прямо здесь ждать собралась? Или там?
Обернувшись, среди сплошной серой пелены я с трудом разглядела собственный дом и почувствовала, как внутри пробежал холодок – адреналин выветривался, и сквозь него снова поднимал голову страх. Пустые глазницы окон, из некоторых языками высовывались нещадно треплемые ветром обрывки портьер, темный провал главного входа, с дверью, повисшей на одной петле... Эдвиан правильно понял паузу.
- Я так и думал.
Я подняла глаза, прикрыв лицо рукой.
- Почему мне кажется, что я чего-то не знаю? – шум от падающей воды заставлял почти кричать.
Эдвиан открыл рот, собираясь что-то ответить, но пробежал глазами по сторонам, поморщился и, не говоря ни слова, развернулся и зашагал к калитке. Кулаки бессильно сжались, нонедавно я уже пыталась заставить его – зловеще тихий свидетель теперь будто смотрел мне в спину.
Не оборачиваясь, я бегом догнала Эдвиана – тот уже садился в машину, незнакомый джип песочного цвета, аккуратно притертый за кустами. Прищурившись от лампочки в салоне, я в последний раз оглянулась назад… руки вцепились в кожаную обивку кресла.
- Быстрее… - прошептала я.
Эдвиан, пытавшийся поудобнее пристроить больную руку на подлокотник водительского кресла, тихо фыркнул.
- Кто-то, кажется, хотел подождать… - ехидно заметил он.
- Быстрее!! – голос сорвался в крик.
Кальдерон вскинул взгляд на зеркало заднего вида – мгновение ушло на то, чтобы понять, что привело меня в состояние, близкое к панике. Еще через секунду джип с визгом рванул с места, вихрем взвив из под колес воду и прелые осенние листья.
Окна, в которых несколько минут назад полыхал огонь, были чернее ночной темноты, окружавшей дом снаружи.
***
Когда мы въехали в город, край неба на востоке уже начал светлеть. Эдвиан умело выкрутил руль одной рукой и остановился на светофоре, хотя дорога была совершенно пуста. Я провела весь путь в неудобной позе, развернувшись назад в постоянном нервном ожидании, что из-за только что оставленного позади поворота вслед за нами покажется сама Тьма, и теперь ощущала себя белым надувным человечком из рекламы шин - настолько все затекло. Вокруг стояла тишина – был тот самый час, когда ночные гуляки уже благополучно разошлись по домам, а до первых служащих Сити, вечно спешащих на работу в своих одинаковых серых костюмах, время еще не наступило. Но кошка, истерически взвывшая прямо рядом со мной, явно сочла звездной именно эту минуту. Не прогадала – от неожиданности я дернулась, как будто обжегшись, издав странный чавкающий звук – мокрые ноги прилипли к кожаному сиденью. Эдвиан едва заметно поморщился, лицо на мгновение заволокло облаком горячего воздуха, после чего обнаружилось, что волосы, ночная рубашка, и шелковый пеньюар совершенно сухие. Да как он только..?
- Я могла это сделать сама, - холодно проговорила я, в упор разглядывая его лицо.
- Я знаю, - он изучал собственное отражение в ветровом стекле и упорно не желал замечать моего взгляда.
- Тогда какого..?
- От воды портится кожа.
Я фыркнула.
- Право, это было лишнее. Совершенно не нуждаюсь в вашей заботе.
Эдвиан оторвался от созерцания себя любимого и посмотрел на меня совершенно безразличным взглядом.
- Я имел в виду сиденье, - спокойно прокомментировал он, выразительно вскинув брови. Зажегся зеленый, я открыла рот, но он не дал мне ответить– Что же касается заботы, - продолжил он, нажав на газ и отметив мое бледнеющее от злости лицо дрогнувшим уголком губ, - то последние полтора часа безапелляционно доказали обратное.
Шарик терпения мгновенно сдулся.
- Остановите машину.
Он быстро глянул на меня, но никак не отреагировал - автомобиль продолжал двигаться вперед по пустому переулку.
- Хорошо, - смиренно проговорила я, покрепче ухватилась за ручку и мысленно досчитала до трех.
Раздался отчаянный визг тормозов. Джип встал прямо посреди проезжей части и оставался глух к любым действиям водителя.
- Это неразумно, - наконец сказал Эдвиан, видимо, утратив надежду привести машину в чувство.
Я легко пожала плечами.
- Вот мне просто интересно, почему мужиков всегда нужно припереть к стенке, чтобы вы сказали правду?
Эдвиан хмыкнул, но руки с руля убрал.
- Странные у вас идеи относительно безвыходных ситуаций, Вайолет. Я могу сейчас просто уйти.
- Не-а, - я покачала головой, с захватывающим интересом разглаживая на коленке складки халатика. – Могли бы – давно бы уже испарились. Я не стала бы удерживать.
Эдвиан засучил рукава свитера и всем телом повернулся ко мне.
- Вы? Сейчас вы – просто женщина, - заговорил он ледяным тоном, - которая находится в обществе незнакомого мужчины, прикрывшись лишь полупрозрачным элементом ночного туалета. Не кажется, что это не совсем подходящее положение для того, чтобы диктовать условия?
- А это просто хамство – спокойно заметила я в ответ. – Послушайте, - я вздохнула.. и запнулась на секунду, встретившись с его глазами, темными и буквально излучавшими холод, как ночное зимнее небо. – Я ничего не имею против вас, кроме личной неприязни….
- И того, что я спас вам жизнь.
- … о которой вам наверняка прекрасно известно, но сейчас речь не об этом. Чего я действительно не выношу, так это когда меня пытаются использовать. К счастью, объекты, требовавшие безраздельного внимания, общими силами теперь устранены, однако это вовсе не причина, чтобы я вдруг с благодарностью упала к вам в объятия. Что я прекрасно умею делать, так это учиться на собственных ошибках. Так что пока вы не объясните, почему, как было верно замечено ранее, я нахожусь в вашей машине посреди ночи, одетая в полупрозрачный предмет ночного туалета, эта самая машина не сдвинется с места. Я же не побоюсь выйти на улицу в подобном одеянии…
«Если не услышу чего-то, что действительно заставит меня остаться»
Эдвиан молчал, продолжая в упор разглядывать мое лицо.
- Хорошо, - я развернулась, взявшись за рычажок, открывающий дверь..
- Я хочу, чтобы вы вернулись в Катар.
Рука дернулась, раздался щелчок, в салоне пискнул датчик открываемой двери. Я застыла, вцепившись пальцами в гладкую сталь, потом медленно повернулась на сиденье, захлопывая дверь и, прищурившись, посмотрела на него. Прищурившись, Эдвиан внимательно наблюдал за моими действиями.
Повисла пауза.
- Вы хотите? – наконец, спросила я, наблюдая за миганием разноцветных лампочек на рекламе фитнесс-клуба за ближайшим перекрестком.
- Я, Круг, Орден, Магистрат… - он пожал плечами, лицо было совершенно непроницаемо.
- Но что случилось?
Он невыносимо долго смотрел мне в глаза, и я с удивлением поняла, что не могу выдержать этого взгляда... но тут он вздохнул и дернул ручник.
- Сложились обстоятельства, - медленно начал Эдвиан, - которые не позволяют нам дольше оставаться внизу.
Я почувствовала, как холодеют пальцы.
- Под «нами» вы имеете в виду…
- Всю магическую верхушку, - закончил он.
С трудом удержавшись, чтобы не схватиться за голову, я вместо этого посмотрела на Кальдерона. Тот выглядел как один из пророков, возвещающий людям о конце света, но при этом собственными глазами видевший медные трубы и белоснежные крылья.
- Но как.. Это же может решить только Совет?
- Он состоится завтра вечером, - отозвался он, задумчиво прокручивая на пальце адамант, - но вы… - Эдвиан неожиданно замолчал, - Все члены Ордена, - продолжил он через мгновение, я даже не успела повернуть головы, - обязаны вернуться. Таков закон.
«А теперь давай начистоту, - гадко ухмыльнулся внутренний голос, - неужели ты действительно ожидала чего-то другого, после всего, что случилось?»
Я поймала себя на том, что машинально потираю запястье, и тут же крепко сцепила пальцы. Конечно, хотелось спросить, что за обстоятельства – часть мне уже была известна, но если весь Магистрат настолько переполошился, что впервые за последние двести с лишним лет решил полностью аннулировать все представительство здесь, значит, я явно упустила что-то из виду. Однако если Совет действительно состоится завтра, в таком случае разумно было бы послушать и другие мнения, прежде чем решать окончательно, и не повторять ошибки Макса Висконфа. И, в конце концов, - от этой мысли все внутри перевернулось, - может так случиться, что пришло время, когда собственные интересы придется задвинуть на второй план. В конце концов, на всех нас есть обязательства. Своеобразный завет, аквиан в миниатюре, обещания самой Вселенной, которые магистр дает, первый раз чувствуя царапающий холодок калетты Адаманта.
Как бы это ни претило.
- Тогда почему ты еще здесь?
Прищурившись, он мрачно разглядывал замысловатые разводы, которые оставляли огни улицы, проходившие сквозь скопившиеся на дождевом стекле мелкие капли.
- После того, как состоится совет, обратного пути уже не будет, - тихо начал он, - есть.. обязанности, которые необходимо завершить здесь до Исхода.. – Эдвиан поставил локоть на руль, упираясь губами о сжатый кулак. – Я ошибусь, если скажу, что последнюю неделю вы занимались именно этим – стирали хвосты?
- Да, ошибетесь, - сказала я, отвернувшись к окну. – И вы так и не ответили на вопрос.
- На какой из них?
- Зачем вам я.
Он провел рукой по волосам и откинулся на спинку сиденья.
- Вы – член Круга. – начал Эдвиан после паузы. – Что бы ни происходило там или здесь, - при этих словах я невольно напряглась, но он сопроводил слова характерным жестом, как человек, не желающий ни коем образом вмешиваться в это, - но вы все еще им остаетесь. И все же, действовать в одиночку сейчас уже невозможно, поэтому необходимо место, где вы могли бы остаться до Совета. Без опасений за собственную жизнь. Ведь вы – одна.
Это было унизительно, ведь это все говорил мне человек, которого я знала еще до того, как тот смог зажечь свою первую свечку с помощью магии, но сейчас гордость перевесил здравый смысл. Я понимала, что Эдвиан прав. Каким бы сильным ни был маг, но даже здесь работал известный принцип «Один в поле не воин». А я все предыдущие двести лет занималась, в том числе, и тем, что всячески избегала каких-либо официальных организаций.
- Куда мы едем?
- А не все равно? – отозвался он.
- Нет, - твердо ответила я. – Завтра я должна быть в городе.
Эдвиан шумно выдохнул, сжав руль.
- Послушайте, - отчеканил он, - мне кажется, я доступно все объяснил. Вам больше нельзя находиться здесь. Это смертельно опасно, и ваши сегодняшние гости любезно это продемонстрировали.
Он крутанул запястьем в странном жесте, таким обычно вкручивают лампочку… и я почувствовала, как по нервам еле заметно полоснули током. Мотор взревел, и машина тронулась с места.
- Эдвиан, - глядя на него, я сомкнула пальцы правой руки в кулак – джип дернулся, будто наехав на невидимую стену, и встал как вкопанный. – Как ты верно заметил, я – Член круга. И завтра я должна быть в городе.
- Знаешь что, радость моя, - выразительно произнес он, глядя мне в глаза, - мне глубоко наплевать, что ты сама о себе думаешь. Хочешь рисковать собственной шеей – пожалуйста, но я по своей природе крайне эгоистичен, поэтому мне собственная жизнь еще дорога. Отпустить тебя я не могу, так как вторая вещь, которая для меня крайне ценна – это Катар. Выходит, что пребывание рядом с тобой может крайне вредно сказаться на моем здоровье, а это меня категорически не устраивает.
Многострадальный джип вновь дернулся и заглох.
- Мне очень жаль, что так получилось, - проговорила я мягко, тоном, которым инквизиторы отпускали грехи ведьмам, отправлявшимся на костер. – И я буду совершенно не против хоть на несколько дней избавиться от риска каждую минуту увидеть свет в конце тоннеля, но завтра я должна быть на Хайгейте.
- Ты вообще понимаешь, что…
Неожиданно раздался стук. Эдвиан запнулся на полуслове – в окне виднелся синий шлем полисмена.
- Сэр, - заговорил представитель властей низким простуженным голосом, когда стекло опустилось достаточно, чтобы он мог видеть обоих пассажиров, - что-то случилось?
Тут глаза бобби расширились – его взгляд прошелся по пятну заскорузлой крови на плече у Кальдерона, затем по синяку на его скуле, и наконец остановился на моем карнавальном костюме. Я поморщилась и поплотнее запахнула исцарапанными руками обрывки пеньюара на груди.
- Все в порядке, - вернул его в реальность Эдвиан.
Полисмен моргнул и сглотнул слюну.
- В таком случае, - продолжил он, - прошу вас продолжить движение, здесь стоять запрещено.
Вместо ответа Эдвиан повернулся ко мне. Я пожала плечами.
- Решай сам, Эдвиан, - заговорила я тихо, чтобы слышал только он. – кому это нужно больше. Ты можешь отвезти меня завтра на Хайгейт, как ты верно заметил, все хвосты будут стерты. Катар мне тоже глубоко небезразличен, - тут непроизвольно вырвался нервный смешок. - Или же я могу сейчас выйти – и никто меня больше не найдет.
- Сэр? – в голосе полисмена прозвучали предупреждающие нотки.
Но Эдвиан продолжал смотреть мне в глаза. Тишину между нами можно было резать ножом.
- Выбор за тобой, - закончила я, не отводя взгляда. Ненавязчиво буркнул мотор.
Молчание длилось долгих шесть секунд, а потом…
- Один день, - бросил Эдвиан, отворачиваясь, кивнул полисмену и рванул джип с места.
В заднее стекло я видела, как бобби ошалело проводил машину взглядом до поворота, но, видимо, не решился последовать за странной парочкой только из-за нарушения скоростного режима. Ветер отчаянно свистел в приоткрытое окно, и в его шуме ухо еле-еле уловило нечто, похожее на «Дурочка».
«Да пошел ты…»
- Как угодно, - спокойно ответила я и, наклоняясь вперед, ткнула пальцем в кнопку магнитофона.
Отозвавшийся из динамиков незабвенный Элвис тут же посоветовал меньше болтать, и больше делать.